– Скучноватым? – Мистер Боннингтон взглянул на своего друга. – Поверь моему слову, эти подонки убили бы его, не моргнув глазом!

– Понимаю, – мягко сказал мистер Пайн. – Но мне не хотелось, чтобы его убили.

– Послушай, Паркер, а твой бизнес приносит тебе хорошие деньги? – поинтересовался Боннигтон.

– Иногда приходится работать себе в убыток, – ответил его друг. – Но это только в том случае, если случай того стоит.

Трое сердитых джентльменов ругались в Париже.

– Этот проклятый Хупер, – сказал один из них. – Он нас подвел!

– Никто из офиса не прикасался к этим чертежам, – сказал второй. – Но я точно знаю, что увезли их в среду. А это значит, что все дело завалили именно вы.

– Я ничего не заваливал, – угрюмо произнес третий. – На поезде не было ни одного англичанина, за исключением какого-то мелкого клерка. Он никогда ничего не слышал ни о Петерфилде, ни о пушке. Я это точно знаю, потому что проверил его. Петерфилд и пушка ничего для него не значили. – Тут он рассмеялся. – Кажется, он был зациклен на каких-то большевиках.

Мистер Робертс сидел перед камином, в котором горел газ. На коленях у него лежало письмо от мистера Паркера Пайна, к которому был приложен чек на пятьдесят фунтов «от людей, которые восхищены тем, как было выполнено одно небольшое поручение».

Рядом с письмом, на подлокотнике кресла, лежала библиотечная книга. Мистер Робертс открыл ее наугад и прочитал: «Она прижалась к двери, как прекрасное животное, загнанное в угол».

Что ж, теперь он знает, как это выглядит.

Он стал читать следующее предложение: «Он чихнул. Сладковатый, нездоровый запах хлороформа ударил ему в нос».

И это он тоже проходил.

«Он сжал ее в объятьях и почувствовал ответное дрожание алых губ».

Мистер Робертс вздохнул. Так это был не сон, все это случилось с ним в действительности… Поездка в Женеву была довольно скучной, но вот возвращение домой! Оно ему понравилось. Хотя он и рад был снова оказаться дома. Робертс инстинктивно чувствовал, что прожить всю жизнь на такой скорости просто невозможно. Даже великая княгиня Ольга – несмотря на ее последний поцелуй – становилась уже частью какого-то сна.

Завтра возвращается Мэри с детьми. Мистер Робертс счастливо улыбнулся.

«У нас были такие прекрасные каникулы. Мне так тяжело было думать о том, как ты справляешься здесь в полном одиночестве, мой дорогой», – скажет жена.

«Да все в порядке, милая. Мне тут пришлось отъехать в Женеву по делам фирмы – небольшие деликатные переговоры, – и смотри, чем меня наградили…» – ответит он ей и покажет чек на пятьдесят фунтов.

Мистер Робертс также вспомнил об ордене Святого Станислава десятой степени с лавровым венком. Пока он его спрятал, но вдруг орден попадется на глаза Мэри! Ей будет сложно объяснить, откуда он взялся…

Хотя вот что – он скажет жене, что приобрел его за границей как сувенир.

Мистер Робертс открыл книгу и вернулся к чтению. Грустное выражение полностью исчезло с его лица.

Он ведь тоже принадлежал к компании людей, с которыми Что-то Происходит!

Рассказ шестой

Случай с богатой женщиной [20]

Мистеру Паркеру Пайну принесли визитную карточку миссис Абнер Раймер. Это имя было ему хорошо известно, и он удивленно поднял брови.

В следующую минуту посетительницу ввели к нему в кабинет.

Миссис Раймер была высокой, широкой в кости женщиной. Фигура ее была далека от идеальной, а вельветовое платье и тяжелая меховая шуба совсем не скрывали ее недостатки. Суставы на руках сильно распухли, а лицо было большим, широким и ярко накрашенным. Темные волосы были причесаны по последней моде, а шляпка намекала на наличие под ней шиньона.

Кивнув, миссис Раймер бросилась в кресло.

– Доброе утро. – Говорила она с грубым акцентом. – Если вы действительно хоть что-то можете, то помогите мне избавиться от денег!

– Довольно оригинально, – пробормотал мистер Паркер. – Такую просьбу редко услышишь в наше время. А у вас что, какие-то проблемы с этим, миссис Раймер?

– Ну да, – откровенно заявила дама. – У меня три меховые шубы, множество парижских нарядов и всего такого. У меня машина и дом на Парк-лейн [21] . У меня есть яхта, но я не люблю море. Есть масса этих выпендрежных слуг, которые смотрят на меня сверху вниз. Я немного путешествовала и побывала кое-где за границей. И я возблагодарила бы Бога, если б он подсказал мне, что бы мне еще купить такое этакое. – Она с надеждой взглянула на мистера Пайна.

– Но ведь есть же благотворительность, – напомнил он.

– Что? Вы имеете в виду, чтобы я раздала свои деньги? Ну, уж нет, этого не будет! Все мои деньги честно заработаны, и заработаны тяжелым трудом! И если вы думаете, что я начну просто раздавать их ни за что ни про что, вы глубоко ошибаетесь. Я хочу их потратить и получить от этого какое-то удовольствие. Так вот, если у вас есть какие-то идеи в этом смысле, то хорошее вознаграждение я вам гарантирую.

– Очень интересное предложение, – признался Пайн. – Вы ничего не сказали о загородном поместье.

– Совсем позабыла, но оно у меня есть. Скука смертная.

– Расскажите мне о себе. Вашу проблему не так-то легко решить.

– С удовольствием. Мне совсем за себя не стыдно. Я работала на ферме, когда была еще девочкой. И работенка была не из легких. А потом я закрутила с Абнером – он был работником на соседней мельнице. Восемь лет он меня обхаживал, а потом мы поженились.

– И были тогда счастливы? – спросил Паркер.

– Точно, была. Он был хорошим человеком, мой Абнер. Хотя жизнь нам досталась совсем не легкая – он дважды терял работу, а тут еще пошли дети… Четверо у нас их было – трое мальчиков и девочка. И всех их прибрал Господь. Ежели хоть один вырос бы, то, думаю, все бы пошло по-другому. – Неожиданно лицо женщины смягчилось и помолодело. – У него была слабая грудь, у моего Абнера. И поэтому его не взяли в армию. Ну, а дома он развернулся. Его даже сделали мастером – очень умный был, да. И вот мой Абнер придумал какой-то процесс – и хозяева обошлись с ним по-честному, должна вам заметить, заплатили ему неплохие деньги. А мой Абнер истратил их на еще одну свою идею. И вот тогда деньги потекли рекой, да. И все еще продолжают течь. Поверьте мне, поначалу это было здорово. Дом с ванной, и у каждого свой слуга. И никакой готовки, уборки или штопки, да. Знай себе посиживай на шелковых подушках да позванивай в колокольчик, чтобы, значит, несли чай – прям-таки графиня какая-то! Это было здорово, и нам чертовски нравилось, да. Ну, а потом мы переехали в Лондон. И одежду я себе стала шить у этих модных портных. А потом мы поехали в Париж и на Ривьеру – и это тоже было здорово, да.

– Ну, а что потом? – поинтересовался мистер Пайн.

– А потом, глядишь, мы к такому и привыкли, – продолжила миссис Райнер. – И в этом не было такого уж веселья. Случались даже дни, когда мы не удосуживались заказать нормальную еду – это мы-то, у которых выбор был неограничен, да. А ванна? Да одной ванны в день больше чем достаточно! А здоровье Абнера меж тем стало хуже. Ну, и мы заплатили врачам хорошие деньги, да, а они все равно ничего не смогли сделать. И пробовали и то, и другое, и третье. Но все бесполезно, и мой Абнер помер. – Женщина сделала паузу. – Он был еще молодым, всего-то сорок три года.

Мистер Паркер Пайн сочувственно кивнул.

– Все это было пять лет назад. Деньги все еще текут рекой. И жалко, когда с ними ничего не можешь сделать. Но я ж уже вам сказала, что больше не могу придумать ни одной покупки – все у меня уже есть, да.

– Другими словами, – вмешался мистер Паркер Пайн, – ваша жизнь скучна, и вы не получаете от нее никакого удовольствия.

– Я от нее просто устала, – мрачно согласилась миссис Раймер. – Друзей у меня нету. Новые только и ждут, когда я сделаю взносы в какой-нибудь фонд, а потом смеются у меня за спиной, да. А старые не хотят иметь со мной ничего общего, да. Моя машина заставляет их стесняться себя. Так вы можете что-то сделать или предложить, а?